Стивен Марш (Steven Marche) Моя жена занимает руководящую должность. Год назад, после девяти часов схваток ей сделали эпидуральную анестезию, и она сразу же попросила меня дать ей iPad, чтобы она могла предупредить своих сотрудников. Я заметил, что этот момент должен был стать только нашим – моим, моей жены и той крохотной девочки, которая очень хотела появиться на свет — однако спорить с женщиной, шейка которой уже раскрылась на восемь сантиметров, крайне сложно. Кроме того, почему бы ей действительно не отправить сообщение на работу? Очень скоро наш второй ребенок появится на свет. Тот момент, когда моей жене сделали эпидуральную анестезию, стал самым спокойным моментом за последние несколько месяцев. Мы оказались в гуще событий, в этом смешении семьи и работы, в переплетении всего и сразу. Зачем же упускать такой момент? Спустя год после публикации в The Atlantic эссе Энн-Мари Слотер (Anne-Marie Slaughter) под названием «Why Women Still Can’t Have It All» («Почему женщины до сих пор не могут иметь все») плутократическая волна феминизма продолжает нарастать. Книга Шерил Сэндберг (Sheryl Sandberg) «Lean In», по всей видимости, в ближайшие несколько месяцев будет занимать верхние позиции в списках бестселлеров. Обе эти работы изобилуют примерами того, как женщины берут с собой iPad в родовые палаты, историями о женщинах, способных выполнять огромное количество заданий одновременно, переживающих о своей семье во время мероприятий, организованных ООН, и диагностирующих педикулез у своих детей, находясь на борту корпоративного самолета. Мужчин в этих историях практически не видно. Надо отдать ей должное, Слотер нередко упоминает о своем муже, отмечая, что он сделал все возможное, чтобы поддержать их сыновей и ее стремление сделать карьеру, взяв на себя львиную долю забот по воспитанию детей, пока она в течение двух лет постоянно ездила из Принстона в Вашингтон. Сэндберг тоже пишет о роли ее мужа в ведении домашнего хозяйства (в посвящении своей книги она называет его заслугой то, что он «сделал все возможное»). Однако в последовавшей за всем этим дискуссии о гендерной политике, в которой принимают участие почти исключительно женщины, мужчины, как правило, остаются анонимными и безжалостными противниками прогресса в верхних эшелонах власти и беспомощными неудачниками в остальных сферах жизни. Между тем, хорошие мужья – выбор которых, по мнению Сэндберг, становится «самым важным выбором в карьере» молодой женщины – настолько же молчаливы, как когда-то были хорошие жены. Контекст 10.04.2021 Нежелание мужчин участвовать в дискуссии по поводу соотношения работы и семейной жизни довольно странно, поскольку решения относительно того, кто работает, а кто занимается детьми, кто зарабатывает деньги и как эти деньги тратятся, принимаются не только женщинами или некой непонятной и безликой силой, называемой обществом. Решения в гетеросексуальных отношениях принимаются совместно мужчинами и женщинами. И если мужчины не хотят участвовать в дискуссиях о поиске баланса между трудовой деятельностью и семейной жизнью, это лишь укрепляет в сознании людей устаревшие взгляды на отцовство, и, что еще важнее, это позволяет закрыть глаза на ключевые факты, касающиеся соотношения между работой и семьей. В настоящее время главный конфликт семейной жизни заключается не в противопоставлении мужчин и женщин или матерей и отцов. Он состоит в противопоставлении семьи и денег. Семейная жизнь сегодня похожа на съемки телесериалов о шоу-бизнесе. Главная сюжетная интрига заключается в том, «как, черт возьми, нам удастся все это сделать?» Там есть место слезам, смеху и махинациям, и в конечном счете это просто чудо, что шоу продолжается, что все накормлены, одеты и ежедневно продолжают заниматься своими делами. «Что бы вы сделали, если бы не боялись?» — спрашивает женщин Сэндберг в первой главе своей книги «Lean In». Она, очевидно, не работает в области журналистики (как моя жена) или науки (как в прошлом это делал я), не говоря уже о производстве. Вопрос, стоящий перед большинством американских женщин и перед большинством семей, гораздо более прост: «Как мне выжить?» Книгу Сэндберг сравнивают с такими классическими произведениями феминизма, как «Загадка женственности» («The Feminine Mystique»), однако на самом деле она скорее принадлежит категории капиталистической фантастики — традиции, которая берет свое начало с «Помощи себе» («Self-Help») Сэмюэля Смайлса (Samuel Smiles) и которую популяризировали романы Горацио Элджера (Horatio Alger). Успех книги «Lean In» отчасти объясняется тем, что ее автор поддерживает в читателях очевидно ложную надежду: чтобы достичь карьерных вершин, вам необходимы только трудолюбие и талант. Это совершенная чушь, причем как в отношении женщин, так и в отношении мужчин. В настоящее время социальная мобильность гораздо более распространена в Дании, чем в США. Последний миф, который умрет в Америке, будет мифом о смелости, и «Lean In» является еще одним подтверждением его силы и влияния. В эссе Слотер также отражены белые пятна технократической элиты. Оно представляет собой руководство по созданию семьи, написанное сверхцелеустремленным человеком. Она характеризует перерыв в своей обычно весьма напряженной работе, который она использовала, чтобы сконцентрироваться на семье во время отпуска, следующим образом: «Я рассматриваю эти периоды как «инвестиционные интервалы». Луиз Ричардсон (Louise Richardson), вице-канцлер университета Сент-Эндрюс в Шотландии, настолько «безжалостно» организованная женщина, что, когда она готовит или разогревает еду в микроволновке, она набирает 1:11, 2:22 или 3:33 – вместо 1:00, 2:00 или 3:00 – чтобы сэкономить свое время. Однако здесь речь идет не столько о безжалостной экономии, сколько о фетишизации времени – о вышедшем из-под контроля культе тарифицируемого часа. Плутократическая волна феминизма позиционирует себя как преемницу затянувшейся революции феминисток, которую когда-то начали во имя всех женщин. И, тем не менее, когда я впервые прочел «Why Women Still Can’t Have It All», я сразу же подумал о мужчинах, с которыми я знаком и о которых можно сказать, что «у них есть все». Жена одного из моих редакторов родила недоношенного ребенка на 28 неделе беременности, и после того как они привезли малыша домой, он не пропустил ни одного дня на работе. Полагаю, у солдат «есть все». У них есть важная работа, и, завершив ее, они возвращаются к своим семьям, которые их ждут. Но может ли кто-нибудь представить себе, чтобы они считали себя лидерами современного общественного устройства? Хотя, возможно, в дискуссии, инициированной Сэндберг и Слотер, это и не прозвучало, за последние несколько десятилетий американские отцы изменились практически до неузнаваемости. В марте Pew Research Center опубликовал исследование под названием «Modern Parenthood» («Современное родительство»), и случилось это уже после выхода работ Сэндберг и Слотер, поэтому не смогли воспользоваться его результатами, что довольно досадно. Как обнаружили авторы исследования, когда речь заходит о конфликте между работой и семейной жизнью, примерно половина работающих родителей признаются, что им очень трудно найти баланс между карьерой и семейными обязанностями, при этом «никаких серьезных различий в точках зрения матерей и отцов обнаружено не было». Возможно, это и неудивительно, учитывая то, что за последнее столетие роли отцов и матерей во многих отношениях сблизились. По данным исследовательского центра Pew, сейчас отцы в среднем проводят со своими детьми в три раза больше времени, чем в 1965 году. Кроме того, отношение отцов к роли матерей тоже стремительно меняется: в 2009 году 54% отцов, чьи дети еще не достигли возраста 17 лет, считали, что у маленьких детей должна быть мать, которая не работает и все свое время посвящает семье. Спустя всего четыре года эта цифра уменьшилась до 37%. И наконец, хотя отцы, занимающиеся домашним хозяйством и детьми, все еще в меньшинстве, за последнее десятилетие их число удвоилось. Между тем, восхождение женщин к позициям экономического господства внутри среднего класса продолжается. С 1996 года женщины получили больше степеней бакалавра, чем мужчины, а с прошлого года они обогнали мужчин по числу степеней магистра и доктора наук. То, что до сих пор сохраняется разрыв в доходах мужчин и женщин, является грубейшим нарушением прав последних, однако за последнее десятилетие почти во всех странах развитого мира этот разрыв в значительной степени уменьшился. В развитых странах по большинству экономических показателей жизнь женщин улучшилась по сравнению с жизнью мужчин. Из 15 самых стремительно развивающихся категорий профессий в США в 13 лидирующие позиции занимают именно женщины. Однако неизменным остается то, что руководящие позиции практически всегда достаются мужчинам. «Хотя 99% продолжают неуклонно окрашиваться в розовый цвет, 1% все еще сохраняет за собой звание исключительно мужского клуба», — написала в прошлом году Кристиа Фриланд (Chrystia Freeland) в своей книге «Plutocrats» («Плутократы»). Согласно докладу Всемирного экономического форума под названием «Global Gender Gap» («Глобальный гендерный разрыв»), в целом по миру женщины занимают всего 20% влиятельных политических должностей. В США женщинам принадлежат всего 12% мест в советах директоров компаний – это позор. Мы живем в условиях ложного патриархата: структура общества сохраняет патриархальный характер, при этом большинство его членов все чаще исповедуют эгалитаризм. И это приводит к возникновению странных парадоксов. Даже женщины, имеющие прислугу, миллионы долларов и занимающие высокие посты, ощущают отсутствие у них каких-либо преимуществ в рамках того или иного института. И они правы. Женщины в верхних эшелонах власти вынуждены мириться с ограничениями, которых у мужчин попросту нет. Недавно стали возникать различные мужские движения, которые должны были стать противовесом феминизму, однако такая ситуация заведомо абсурдна. Львиная доля влияния до сих пор сконцентрирована в руках мужчин, несмотря на то, что женщины уже опережают мужчин в области экономики знаний. Мужественность становится все менее влиятельной и, тем не менее, сохраняет за собой статус признака власти. Именно поэтому мужчины молчат. В конце концов, что может быть менее мужественным, чем разговоры об упадке мужественности. Мультимедиа 03.07.2021 В 1950-х годах патриархат на работе и в семье образовывал единое целое. Отец был главой семьи, потому что он обеспечивал ее существование, а босс был главой компании, потому что он давал работу, которая позволяла обеспечивать семью. Сегодня в большинстве семей прежний порядок уже исчез. Времена Отца, который работает всю неделю, а затем, выполнив свой долг, отправляется поиграть в гольф в выходные, давно прошли. Так же, как прошли времена Отца-главы и верховного распорядителя семьи. В рамках исследования, проведенного центром Pew в 2008 году, женщин и мужчин, проживающих вместе, спрашивали, кто в их семьях принимает решения. В 26% семей решение принимал мужчина, в то